Татаризация инородцев Приволжского края.          Коблов. А. Д.

 

Татары магометане среди инородческих племен Приволжского края занимают господствующее положение. Они превосходят других инородцев численностью, твердостью своих религиозных воззрений, устойчивостью и постоянством обычаев и нравов, сложившихся у них под влиянием магометанской религии. Влияние татар магометан на соседние инородческие племена -чуваш, черемис и вотяков - вполне понятно и не может вызывать особенного удивления. Здесь сказывается общеизвестный исторический закон, по которому из двух народов или племен тот народ или то племя подчиняет себе своего соседа, которое сильнее и в физическом отношении, а главное по своему культурному, духовному развитию. Этот закон, как нельзя лучше, находит свое воплощение и осуществление в жизни наших инородцев. Татары, как национальность по сравнению с другими инородческими племенами наиболее сильная, подчиняют своему влиянию национальности слабые, мало способные, мало развитые, обезличивают их и объединяют с собой.

Благоприятным условием для распространения ислама и татаризации среди инородцев является их совместное жительство с татарами. Обращаясь к карте Казанской и других губерний Волжского бассейна, действительно можно видеть, что некоторые из инородческих племен положительно окружены со всех сторон татарами-магометанами. В особенности это следует сказать о вотяках и крещеных татарах Мамадышского уезда и черемисах восточной части Царевококшайского уезда. В таком же положении находятся черемисы Бирского уезда Уфимской губернии и по местам чуваши Симбирской губернии, Чистопольского и Цивильского уездов Казанской губернии. При наблюдении жизни инородцев можно отметить интересное явление: чем ближе к татарам живут инородцы, тем они менее склонны к принятию христианства, обрусению, и делаются более склонными к исламу и похожими даже по внешнему виду и костюму, по привычкам и навыкам, на татар. Это явление можно наблюдать повсюду - без всяких исключений.

В чем же заключается сила татар-магометан - оказывающих столь значительное влияние на всех инородцев. Сами по себе татары, как нация, безотносительно к мелким народностям, не отличаются ни особыми умственными дарованиями, ни какими либо  другими   выдающимися   качествами.   Единственно,   что сообщает им значение и силу - это их религия, наложившая отпечаток на весь уклад их семейной и общественной жизни. Религия сплотила их в одну большую семью, заставляет во всем действовать единодушно и дружно. Весь мир по отношению к этой большой семье есть нечто чужое ей, внешнее и даже враждебное. Это своего  рода  подобие  национальности евреев,  признаки которой, по словам Ф. М. Достоевского, состоят в отчужденности на степени религиозного догмата, в неслиянности, и в вере в то, что существует в мире и лишь одна народная личность-еврей, а другая хоть есть, но все равно надо считать, что как бы их не существовало. Благодаря этой идее, еврейский народ, несмотря на все превратности судьбы, остался сплоченным, сохранил свой исторический облик и не затерялся среди других народов. Нечто подобное мы видим и в магометанской общине.

Во   исполнение   указаний   своей   религии   магометанин должен все чуждые враждебные элементы, представляющиеся ему в лице иноверных народов и племен, или присоединить к себе, под условием обращения их в ислам, или, в случае неудачи, причинить  им  возможное зло,  как своим  врагам.  В большой магометанской семье могут происходить споры и недоразумения всякого рода: но это все ничто в сравнении с борьбой с внешними врагами,  неверующими в Бога и  Магомета - кяфирами,  ради победы над которыми можно соединиться и забыть свои домашние ссоры. Или обращение в ислам, или война - вот две задачи, которые должен преследовать "правоверный" магометанин в своих отношениях   к   инородцам.   Это   -   заповедь   самого   Бога, провозглашенная   через   пророка   Магомета.    Конечно,    при настоящих неблагоприятных условиях эта заповедь не может осуществляться   во   всей   полноте.   Но   ведь   вместо   меча физического  возможно до  времени  мирное  завоевание,   меч духовный, с которым должен выступить каждый магометанин, сообразно  своим   силам   и  средствам.  А так  как  средства разнообразны   и   все  они  допустимы:   и  ласка,   и  угроза,   и материальная   помощь, и проповедь, и причинение ущерба, то всякий, начиная с влиятельных лиц и кончая самыми незначительными, может послужить на ниве Божией, т. е. послужить делу распространения ислама, что и осуществляется в

действительности.

При таком проникновении духом воинствующего ислама, -магометане,  в частности татары, даже без видимой  внешней организации,   могут   составлять   и   составляют   далеко   не рассеянную,  а  строго духовно-организованную  массу.   Как  в католичестве, после подмены в нем небесных идеалов земными, государственными,   возник   в   средние   века   общенародный религиозный фанатизм, так и в магометанской общине, при ее завоевательных намерениях и стремлениях,     последователи представляют одну сплоченную фанатичную массу,     готовую на всякие жертвы.      Без предварительного уговора и соглашения, татары-магометане отлично понимают друг друга, отлично знают, как им действовать в тех или иных условиях. При таких условиях, борьба   с   татарским   влиянием   непосильна   не   только   для инородцев,  но  в  отношении  влияния  на другие  народности оказываются слабее татар и русские - при космополитических воззрениях интеллигенции и равнодушном отношении народных масс к жизни и вере других народностей. Русский человек, будучи сам благочестивым, может даже постоять за свою веру, но до веры других ему нет никакого дела. Он мало склонен убеждать иноверца в истинности хрисианской веры, а скорее будет открещиваться от него, как от нехристя.

Весьма важно знать, что сообщает татарам вышеупомянутое настроение и каким путем им прививаются те религиозные идеи, при которых каждый из них, не в пример прочим народностям, является фанатичным носителем прогандаторских идей ислама. На этот вопрос без затруднения можно сказать, что существенное значение в деле усвоения татарами религиозных идей и проникнутого фанатизмом настроения имеют магометанские школы, а затем этому способствует и весь уклад их общественной  и  частной  жизни,   всецело  построенный  на

религиозных началах.

Каждый, кому приходилось бывать в местности, населенной татарами, невольно обращает внимание на большое количество мечетей. В каждой деревне есть мечеть, и если в деревнях более двухсот домов,  то и две  мечети.  Эта заботливость татар-магометан о своих молитвенных зданиях указывает на высокую степень их религиозности. Но этим не ограничивается их забота о религиозном развития. При каждой мечети имеется непременно школа. Школьное дело у татар очень развито и неграмотных среди них почти нет. Школы строятся на общественные средства и пожертвования.

Татарские магометанские школы двух видов: низшие школы - мектебе и средние или высшие - медресе. Первые школы - начальные;  мектебе  можно  встретить  во всякой деревне. Медресе устраиваются преимущественно в городах и в больших центральных деревнях. В школах того и другого типа обучение носит исключительно вероисповедальный характер.  Изучение религии начинается с самого начала поступления в школу и продолжается до окончание ее. Уже при изучении букваря мальчик знакомится  со всеми  обязанностями,  которые должен знать магометанин. Из букваря он получает сведения о Боге, ангелах, пророках,  священных книгах,  о  молитве,  посте,  милостыни, священной войне с неверными. Неудивительно после этого, если среди татар не встречается совершенных невежд в религии. В дальнейшем - образование, как в мектебе, так и в медресе, опять сводится  к изучению  религии.  Изучается  Коран  - сначала  в главнейших его  частях,  а  потом  полностью,  -  преподаются толкования на Коране, магометанские религиозные предания и разные отрасли богословских наук: калам (догматическое богословие), ф и к х (законоведение) и пр. Как бы ни было односторонне это образование татар-магометан, но оно-то именно и дает им ту устойчивость, которой они привлекают инородцев на свою сторону. Состояние их умственного развития мы нарочито называем образованностью, а не просто грамотностью, хотя это может показаться странным для всякого, знающего татар, как людей    отсталых,    маловосприимчивых    и    неподвижных    в умственном отношении. Дело в том, что магометанская школа прививает учащимся действительно не грамотность только,  а цельное полное мировоззрение, с которым ученик остается на всю жизнь и о которое разбиваются всякие попытки расширить его кругозор, или вообще повлиять на него в том или ином отношении. Важно   здесь   не   количество   познаний,   а   та   стойкость   и убеждённость в своих воззрениях, та уверенность в правоте своих верований,  доходящая  до  фанатизма,  с  которыми  выходит магометанин в жизнь и которые у других наций не вырабатываются в питомцах школ даже высшего общеобразовательнаго типа.

Но, помимо этого, самый уклад жизни татар магометан поддерживает то религиозное настроение, которое вырабатывается в школе. Школа служит только подготовлением к жизни и, согласно заветам школы, и жизнь магометанина строится всецело на религиозных началах. Пятикратные молитвы, пост в течение месяца, чтение книг исключительно религиозного содержания и в особенности Корана, соблюдение магометанами вообще всех религиозных обрядов с благоговением, достойным подражания, - все это сообщает жизни татар магометан религиозный оттенок.

И нужно сказать, что на таких религиозных основаниях устраивается жизнь не отдельных только лиц, но и всякой магометанской общины или прихода, руководителем которого является мулла, имам-предстоятель прихода. Последний не терпит никаких отклонений от правил религии, и в большинстве случаев является действительным, а не номинальным, руководителем своей паствы, которая обыкновенно находится во всецелом ему подчинении. И причина этого вполне понятна. Мулла не чуждый для своих прихожан человек, а, так сказать, свой брат, избранный ими из своей среды; он такой же крестьянин как и все другие прихожане, занимающиеся сельским хозяйством, но только крестьянин более других развитый, более осведомленный как в мирских делах, так и в духовных. Он отлично знает и понимает жизнь своих прихожан, потому что сам не выделяется из среды их, живет одной с ними жизнью, а потому прекрасно может и руководить ими. Подчиняет себе прихожан мулла не внешним авторитетом и какими либо полномочиями, которых он в сущности не имеет, а исключительно своим духовным влиянием, как человек более умный, способный среди них, прекрасно понимающий их жизнь, которого, наконец, они сами избрали для того, чтобы он руководил ими.

Мулла в татарской деревне все: - совершитель молитвенных обрядов, учитель детей, советник во всех житейских делах и даже судья. Неудивительно, что муллы пользуются в татарских деревнях огромным влиянием. Благодаря этому религиозное настроение магометан, их убеждённость и устойчивость   в   своих   взглядах,   полученных   в   школе,   не ослабевают, а, наоборот, под умелым руководством мулл -закрепляются в них на всю жизнь и усиливаются. Вот те существенные отличительные черты в жизни и воззрениях татар-магометан, которыми можно объяснить их влияние на инородцев и успех их пропагандистской деятельности.

К сказанному, для объяснения означенного влияния, не много остается добавить. Простота и несложность магометанских обрядов, близость духовных руководителей к народу, их снисходительность и предупредительность при обращении в ислам, - все это еще более располагает инородцев к татаризму. Не­малую услугу оказывает татарам знакомство соседних инородцев с татарским языком. Для удобства сношений татары нарочито приучают инородцев к своему языку, преднамеренно никогда не позволяя себе говорить с ними ни на каком языке, кроме татарского. Неудивительно, что все инородцы, живущие вблизи татар,  знают татарский  язык -  это  одна  из  ступеней  к  их

отатариванию.

Теперь перейдем к рассмотрению способов и приемов пропагандистской деятельности татар, о которой сравнительно мало писано и мало что либо известно. При этом необходимо сделать оговорку. В своем дальнейшем изложении мы имеем в виду исключительно народную пропаганду ислама, так сказать, массовую, как она выражается в жизни народа, а не ученую и литературную, - путем издания книг, брошюр, газет, устройства съездов и собраний.

В силу вышеуказанных свойств магометанской общины, даже  при  отсутствии  активных действий  со  стороны татар, инородцы неудержимо влекутся к ним, как к национальности более сильной, энергичной, имеющей определенную религию и культ. Но о татарах нужно сказать, что они, как миссионеры по убеждению, до фанатизма проникнутые идеями ислама, никогда не упускают случая побеседовать о своей вере и расположить к ней своего собеседника, что по большей части и удается им при указанной выше устойчивости их верований и сравнительном умственном превосходстве их пред другими инородцами.

Относясь вообще враждебно к инородцам, татары магометане чрезвычайно добры и ласковы бывают к тем, на обращение которых в ислам они рассчитывают. С ними они стараются жить возможно ближе и дружественнее; приглашают их к себе в гости и не упускают случая бывать у них возможно чаще. Поэтому, когда чуваши, черемисы или вотяки устраивают пиршества во время своих праздников, - у них нередко можно встретить гостей татар. Для объяснения того, как умело в этих случаях действуют татары, мы укажем образец их взаимноотношений с инородцами.

Входя в дом к инородцу, неокрепшему в Православной вере, или язычнику, расположенному к исламу, татарин прежде всего совершает краткое молитвословие: бисмилляги р-рахмани р-рахими (во имя Бога милостивого, милосердного). Нужно слышать и видеть, чтобы представить себе каким проникновенным тоном, с какими молитвенными вздохами татары произносят эту молитвенную формулу. Мне однажды пришлось быть свидетелем такого случая. Входит в крещено татарский дом нищий, типичный магометанский нищий и начинает говорить вышеуказанные слова. С необыкновенным благоговением он сложил руки для молитвы и с какими-то особенными расстановками и переливами в голосе заунывным, жалобным тоном начал читать стихи Корана. В его голосе выражалась и покорность пред величием Божьим и надежда на милость Его. Все в доме встрепенулись, разговор стих, лица приняли серьезное, умиленное выражение. К завершению впечатления    нищий оказался слепым.

Я вступил было с ним в беседу, спросив его: разве не подают ему милостыни единоверцы-магометане, которых здесь много, так что ему приходится обращаться за помощью к православным. Но он уклонился от разговора и, получив милостыню, ушел. Не будь здесь меня, постороннего человека, он долго пробыл бы в этом доме, беседуя о разных предметах веры, увлекая своими рассказами слушателей.

После молитвословия, при входе в дом инородца, татарин приветствует хозяина лучшими пожеланиями, соответственно обычаям каждого племени, и ласково обращается ко всей семье. А затем начинается продолжительный, безостановочный разговор: о погоде, урожае, о плохих нынешних временах и, наконец, об истинах магометанской веры по большей части сравнительно с православной, с которой татары хотя и мало знакомы, и лишь с полемической стороны, как она представляется им в их вероучительных книгах, - но тем не менее они всегда пытаются обнаружить    в    ней    много    недостатков.     При     известной

изворотливости ума, татары искусно умеют отмечать превосходство своей веры пред христианской и сравнительное совершенство своей жизни, сопоставляя ее с жизнью православных христиан. В этих случаях они особенно заботятся о том, чтобы представить в непривлекательном виде православное духовенство и таким образом оттолкнуть от него инородцев. Красноречиво они изображают напыщенность и недоступность духовенства: "К Богу, - говорят они, - доступнее чем к ним, т. е. к православным священникам. Нет у них снисхождения к нищим, любят деньги, бесятся от вина, курят табак, выпуская из рта адский дым".      Так пред инородцами татары описывают наше духовенство.

У татар имеется много рассказов, позорящих православную веру. Так, например, указывая на множество икон в православных храмах и поклонение им, татары называют христиан многобожниками и идолопоклонниками. Находятся такие лица, которые утверждают, что при постройки храма под него кладут живого человека и непременно из новокрещенных. Есть много и других ложных рассказов и вымыслов, которыми пользуются магометанские  пропагандисты для  совращения  простодушных

инородцев в ислам.

При том расположении, которое татары предварительно побуждают к себе в инородцах, последние, по простодушию, верят им во всем и разуверить их в этих вымыслах бывает обыкновенно чрезвычайно трудно.

Не сразу татарин переходит к рассуждению о вере, тем более   не   сразу   начинает   хулить   православную   веру.   Тут наблюдается известный порядок, и последовательность. Татарин, как выше сказано, придет к инородцу, расположит его к себе разными любезностями, извинится, если чем-нибудь обидел его, и даст слово сначала хозяину, а сам во всем с ним соглашается. И только   избрав   удобный   момент,   он   начинает   свою   речь. Соответственно содержание его речи, вид его и тон голоса то и дело изменяется. То он делается каким-то бодрым и радостным, то горестным  и  жалостливым.  "Вот у  вас и  у  нас,  -  начинает проповедник вкрадчивым голосом, - один Бог и один Царь, а только вера разная; одно небо, и земля одна, и люди одинаковы, только не любим мы друг друга, нет между нами добра и правды. У нас все дело в том, как бы съесть друг друга   и обидеть, а потому и мира

нет между нами. Грех так жить. А какой ответ за это дадим Богу. В последние дни, пред кончиной мира, все предстанем пред грозным судьей - Богом и тогда увидим, как кто жил, кто кого обидел. Плохо будет грешникам, хорошо - праведникам. Всевышний потребует отчета от грешников, но что мы скажем, когда не сделали никакого доброго дела. Особенно будет плохо тем, которые ее имеют за себя пред Богом заступника и ходатая. За нас мусульман будет таким заступником пророк Мухаммед, а за вас так и заступиться некому". Язычники слушают проповедника и умиляются, угощают его и приглашают его быть у них в другой раз. А проповедник, побывавши в одном месте, переходит в другое, производя повсюду своими рассказами сильное впечатление, за что и получает иногда большую милостыню.

В противоположность татарам, русские не стараются сблизиться с инородцами; проявляют к ним, по большей части, прямо таки враждебное отношение, награждая их при всяком случае не особенно лестными названиями. Русский, например, не позволит своим детям играть с детьми чуваш или черемис, а поест из их посуды - сохрани Бог; ибо из их посуды едят свиньи да собаки. Нередко от русских можно слышать об инородцах: "И что это за народ; у этих собак и особой банной посуды нет: из чего моются, из того и жрут. Тьфу. Давно бы их всех следовало в Сибирь сослать".

К подобным издевательствам инородцы в значительной степени привыкли и притерпелись, но и о сближении их с русскими, конечно, не может быть и речи. Поэтому и в разговорах о вере язычник по большей части молчит, хотя внутренне не соглашается с собеседником. Русский же непременно сведет речь к насмешке над инородцем и тем оттолкнет его от себя еще более.

Русский, например, говорит православному инородцу, хотя еще не оставившему языческих обрядов: "Зачем ты кланяешься кереметю, ведь кереметь - черт, враг рода человеческого, от которого нужно открещиваться, чтобы он не захватил тебя в свои лапы. Надо кланяться одному Богу, а не кереметю-черту". Инородец: "Мы кланяемся тому же Богу, которому и вы кланяетесь". Русский: "А зачем быков, лошадей приносите в жертву. Разве они нужны Богу. Бог вам дал для пользы этих животных. Стало быть вы не Богу, а кереметю приносите в жертву этих    животных". Инородец:    "Мне    лучше    знать,    кому  мы поклоняемся.

Я тебе говорю, что мы молимся не кереметю: ему иногда только, по совету Йомзи, даем часть из жертвоприношения. Молимся же мы Богу и вспоминаем при молитве ангелов его Кеве Пульксе, т. е. добрых духов".

Русский, воспользовавшись созвучием слов Кеве (дух) и Кибе - рубашка, поднимет инородца на смех. "А, так вы не только кереметю, вы еще рубашке молитесь. Вот так народ; рубашке Богу молятся". Среди присутствующих поднимается неумолкаемый смех; а инородец отупело глядит по сторонам, понимая только одно, что над ним смеются и ему нужно скорее уходить, чтобы не подвергнуться еще большим обидам.

Для осмеяния инородцев у русских существует очень много рассказов; например - рассказ о происхождении чуваш из поганого теста, в котором копались собаки и свиньи; вотяков называют "соврасными мышами", татар (безразлично крещеных и магометан) "собаками", черемис "чёрноногими баранами". Такое отношение отталкивает инородцев от русских, чем, разумеется, пользуются татары в своих целях.

Но и татары не всегда добром да лаской привлекают на свою сторону инородцев. И уже с их стороны слышатся не добродушная русская насмешка, а злоба и ожесточение, в особенности в тех случаях, когда они потеряли надежду на обращение инородца в ислам. К издевательствам над православными и языческими обрядами прибегают они и в тех случаях, когда инородцы уже начали склоняться к  татарству, чтобы еще более отвратить их от прежних верований. Иногда они положительно доводят инородцев этими насмешками, издевательствами, до того, что они начинают жить по татарским обычаям.

В виду того, что во многих местностях Приволжского края татары имеют численный перевес над другими инородцами, отличаются смелостью, изворотливостью и энергией им нетрудно запугивать инородцев настолько, что те по робости подчиняются им во всем. На базаре, на постоялом дворе, или даже просто в пути, на дороге татарин не преминет оскорбить инородца, если он не замечает в нем никакой склонности к исламу и татарским обычаям. А заметить это не трудно. Если рубашка сшита не по-татарски, усы не подбриты, шапка нетатарская, и, наконец, нет на голове тюбятея, - значит, он - враг, не хочет жить по татарским обычаям; следовательно, его можно и обмануть, и обидеть, и осмеять.

Интересно наблюдать татар и других инородцев при встрече их на дорогах. Много неприятностей и горя перенесено инородцами при этих встречах с татарами. Но делать нечего приходится уступать во всем, так как только уступками отчасти можно избегнуть неприятных столкновений. И инородцы идут на уступки: чувашская или черемисская лошади сворачивают перед татарами с дороги за полверсты вперед, а татарская лошадь идет напролом, не сворачивая, хотя бы на встречу шел целый обоз чуваш или черемис, - это, так сказать, символ покорности инородцев пред татарами. В дальнейшем эта уступчивость желаниям татар, в целях приобрести их расположение, и расширяется, и усиливается.

А это расположение татар очень выгодно; помимо того, что инородец не услышит от них неприятности, они могут помочь ему в деле, при купле и продаже разных предметов, дадут добрый совет, выручат при случае из беды. Прямая выгода. Как же не сделать угодное татарам, во власти которых инородец находится всецело, от которых он может получить обиду и защиту. Так лучше находиться под защитой их, чем быть обиженным. И вот начинается отатаривание его. Татарский язык он уже давно знает; а теперь и физиономия его исподволь принимает облик татарской; он начинает подстригать усы, носить рубаху с татарским воротником. А затем, сначала слабодушные, а за ними и более сильные характером, запасаются тюбятеями, которые и надевают при встрече с татарами, чтобы расположить их к себе. "А ну-ка, -обращаются татары к такому вновь обращенному, только что надевшему на голову тюбятей, - соверши намаз по-татарски. И инородец, при одобрительных возгласах татар, начинает совершать намаз, сначала с ошибками, а потом и правильно, под руководством татар заучивая магометанские молитвы. Так, вместе с татаризацией происходит и обращение инородцев в магометанство.

Татары не оставляют без завершения начатого ими дела. Когда они усмотрят, что чуваши или вотяки достаточно освоились с татарскими обычаями и нравами, тогда они посылают к ним постоянных учителей. Делом учительства занимаются все татары, не отказываются от него и женщины. Они приходят в дом инородца, обучают его самого и семью магометанским молитвам и обрядам, а детей, кроме того, обучают и татарской грамоте. Если вблизи есть татарская школа, то, по совету татар, отатарившийся инородец посылает в нее своих детей для обучения грамоте. Там дети изучают Коран, молитвы, и с течением времени настолько проникаются магометанским настроением, что их трудно или даже невозможно бывает отличить от настоящих татар.

Вообще татары употребляют все старания к тому, чтобы не оставить без удовлетворения религиозных нужд своих прозелитов. В заботах об этом они не останавливаются даже пред материальными затратами. Заметив, что вновь обратившиеся в ислам инородцы нуждаются в молитвенном доме, хотя не желают на это новое дело расходовать своих средств, - татары строят им мечети. Богатые татары очень охотно делают пожертвования на постройку мечетей и, где только возможно, мечеть созидается.

С устройством в инородческой деревне мечети, инородцы окончательно прикрепляются к магометанской общине, становятся вполне татарами. Находясь под руководством муллы из татар, -указного или неуказного - это все равно, - они со всей строгостью исполняют магометанские обряды, начинают называть себя татарами и даже обижаются, если напомнишь им об их прежней национальности. Возвращение их в язычество или православие, если они были христианами, вообще - возврат к прежней национальности на этой стадии татаризации для них невозможен.

Мы сейчас упомянули о материальных затратах татар при обращении ими инородцев в ислам. Нужно сказать, что материальные средства вообще имеют огромное значение в деле обращения инородцев в ислам и татары пользуются ими в широких размерах. Случается, что в инородческом селении, - чувашском, черемисском или вотском обратятся в ислам два-три человека, а по прошествии некоторого времени можно видеть, что эти двое или трое уже привлекли на свою сторону многих других односельчан. Происходит это следующим образом. Отатарившиеся и обращенные в ислам снабжаются татарами всем, что необходимо для их жизненного благополучия. Благодаря пожертвованиям, они становятся богаче и влиятельнее других; при помощи благотворителей открывают маленькую торговлю, устраивают хорошую избу для постоялого двора и живут не только безбедно,  но и имеют возможность оказывать помощь другим.

Такое благосостояние отатарившихся инородцев после обращения их в ислам не остается бесследным. Татарам и самим обратившимся в ислам это обстоятельство дает повод говорить, что Бог настолько милостив к ним, что награждает их всеми благами. Значит, ислам - истинная религия. "Вот прежде, говорят в этих случаях отатарившиеся инородцы своим односельчанам, мы жили в бедности. После того, как обратились в истинную веру, стали мусульманами, Бог оказывает нам милость, дал нам достаток и довольство. Обращайтесь и вы к нему с молитвой, как молимся мы ему, и вас Бог не оставит своими милостями". Подобные речи и наглядный пример благополучия после обращения в ислам производят сильное впечатление на однодеревенцев и у них является лишний мотив и довод в пользу истинности ислама.

Помимо того отатарившиеся инородцы, пользуясь сравнительно благосостоянием и поддержкой татар имеют внешний авторитет и влияние на своих односельчан. Они становятся по отношению к последним тем, чем были прежде для них татары, делаются передовыми и самыми влиятельными в деревне людьми. Такое положение дает им возможность с полным успехом действовать в пользу распространения ислама. Проникнутые магометанским духом прозелитизма, с ревностью неофитов, они как уже истовые татары, не упускают ни одного благоприятного случая, чтобы расположить своих сородичей к исламу. Слово увещания, материальная поддержка, - всеми этими мерами пользуются они в своих целях. Притеснения, обиды и насмешки применяются к тем, которые упорствуют в своих заблуждениях и не хотят идти по истинному пути ислама. Вот почему, если в деревне появится даже один отатарившийся инородец, через непродолжительное время вслед за ним идет вся

деревня.

Мы отметили существенные причины и благоприятные обстоятельства, содействующие татаризации инородцев, а также способы и приемы постоянной и неуклонной пропагандистской деятельности татар. Пользуясь отмеченными мерами, татары успешно распространяют среди инородцев ислам, обезличивают их, лишают национальности, и, таким образом, отатаривают.

Но, говоря о татаризации инородцев и обращении их в  ислам, мы имели в виду в настоящей статье меры и способы исключительно народные, массовое, так сказать, народное давление со стороны татар на инородцев. Между тем нужно сказать, что пропагандистская деятельность тататар гораздо шире, в особенности в последние годы. Кроме вышеупомянутой деятельности татар, за последнее время широко развилась деятельность со стороны магометанской интеллигенции. Деятельность эта, вызываемая теми же причинами, что и народная миссия, со стороны интеллигенции ведется литературным путем, путем издания газет, журналов, путем устройства съездов магометанских и путем устройства общеобразовательных школ. При этом преследуются цели уже не исключительно вероисповедные чем движется собственно народная масса, но к ним присоединяются националистические (хотя тоже основанные на религиозных началах), даже более того, панисламистские цели - объединение магометан всех народностей, сначала России, а потом и всего мира.

Не касаясь этого второго рода деятельности татар магометан, талантливо и всесторонне рассмотренной в прекрасной статье Преосвещенного Алексия (Дородницина) - вкратце скажем о результатах вышеупомянутой деятельности татар среди поволжских инородцев.

Прежде всего пропагандистская деятельность татар магометан сказывается на крещеных татарах. Отпадение от христианства крещеных татар происходили постоянно и непрерывно, а по временам, как в 40, 60, 70 г.г. прошлого столетия и начиная с 1905 года текущего столетия, особенно усиливались. В 1905 числилось до 30000 отступников, которые в большинстве подали прошения о формальном отчислении их от православной церкви и увлекли за собой многих, прежде не думавших об уклонении от христианства. Такое огромное количество отступников объясняется особенно благоприятными условиями для магометанской пропаганды, в противовес которой мало что-либо было сделано. Отсутствие достаточного количества просветительных средств, школ, храмов, обычное, довольно равнодушное, отношение духовенства к пасомым инородцам и взгляд на них исключительно, как на источник доходов, - все это привлекло к печальным результатам, к отпадению крещеных татар от христианства. Кроме многочисленных селений в Тетюшском,  Спасском, Чистопольском и Мамадышском уездах, на пути к отпадению от христианства находятся многие другие крещенотатарские селения Казанской, Уфимской и Оренбургской губернии. В Казанской губернии к таким местностям относятся в Мамадышском уезде села: Старая Икшурма с приходской деревней: Три Сосны; Елышево с приходской деревней Сатлыган Ключ, Большие Савруши, Отары и др., в Лаишевском уезде: Янасали Венетинского прихода, в Казанском уезде: село Апазово.

Вообще религиозное состояние крещеных татар оставляет желать много лучшего. Многие из них числясь православными христианами, в действительности исповедуют магометанство, живут по магометанским обрядам и обычаям. В одном и том же семействе нередко члены различной веры, и каждый из них защищает интересы своей религии. Уже давно установлено и общеизвестно, что колебание в вере у крещеных татар происходит в значительной степени от того, что многие из них занимаются отхожими ремеслами (портняжеством) среди магометанского населения в Уфимской, Оренбургской и других губерниях. Здесь они усваивают магометанское верования, обряды и обычаи. Но, к сожалению, против этого зла до сих пор ничего не сделано и татары-магометане имеют полную возможность распространять среди крещеных татар ислам. Крещеный татарин, отправившийся на заработки, уже не имеет возможности исполнять постановлений православной веры. В лучшем случае за приверженность к православной вере он будет лишен заработков, что очень чувствительно отзовется на его материальном благосостоянии. Иногда татары-магометане принимают "крещеных" на заработки под тем непременным условием, если они наденут на головы тюбятеи. Неудивительно после этого, если христиане возвращаются с заработков, и по внешнему виду и по своим убеждениям, татарами-магометанами.

Волна отступнического движения среди крещеных татар не ослабевает, а расширяется и крепнет. При настоящих благоприятных условиях просветительного дела и вследствие сродства крещеных татар с татарами-магометанами, нельзя поручиться за будущее и тех крещеных татар, которые признаются вполне твердыми христианами и вполне окрепшими в истинах православной веры. На таком же положении находились некогда и те   из  крещеных  татар,   которые  теперь  уже  отчислены  от православной церкви или же находятся в положении колебающихся. То же самое может произойти с течением времени, вследствие усиленной энергичной магометанской пропаганды, и со всеми другими крещеными татарами, пока еще не заявляющими о своих склонностях к исламу.

Нет фактов и примеров - столь ярко выраженных, а главное столь многочисленных, как среди крещеных татар, - отпадения в магометанство и татаризации чуваш и черемис; но нужно сказать, что во многих местностях и эти инородцы подпали сильному влиянию татар, а в некоторых и совершенно отатаривались. Влияние ислама между язычниками - чувашами и черемисами начинает прогрессивно обнаруживаться и дает себя чувствовать повсеместно, где они живут совместно с татарами или окружены ими.

К разряду окончательно отатарившихся можно отнести чуваш Тетюшского уезда, деревень: Кукшим, Белая Волошка, Утеево-Биково, Сугуты. С большим доброжелательством относятся к татарам и усваивают их обычаи чуваши Чистопольского уезда, напр., деревни Татарской Сунчелеевой, живущее совместно с татарами, и деревни Салдакаевой, Тюрнясьского прихода, где были уже примеры отпадения в магометанство. В положении окончательно отатаривающихся, хотя и сохранивших некоторые признаки национальных черт, оказываются чуваши многих сел и деревень Цивильского уезда, напр., деревни Тенеевой, Гипшнскаго прихода, где уже построена мечеть, деревни Полевое Байбахтино, Кошелеевского прихода, жители которой в 1905 году подавали прошение об отчислении их в ислам, и деревни Водоял (Суты), Ново-Чурагпевскаго прихода, где можно наблюдать среди чуваш примеры двоеженства по обычаю татар.

Под сильным давлением татар находятся чуваши некоторых местностей Симбирской губернии, напр., в Буинском уезде, и если этому натиску татар не будет своевременно противопоставлены надлежащие решительные меры, татаризация чуваш этих местностей неминуема. Об этом можно заключить из того, что чуваши, склонные к татаризму начинают уже жить по татарским обычаям. Они говорят по-татарски, поют татарские песни, строятъна татарский образец дома. На вопрос, почему им нравится все татарское, они обыкновенно отвечают, что у татар все делается  по шариату (по закону), а у них нет ничего хорошего. Если предложить чувашину язычнику этих местностей перейти в православие, - он с испугом ответит: "Нет, нет, у нас здесь много татар, они взбунтуются, а то и убьют; да кроме того мы не желаем изменять вере отцов и дедов и отдавать себя на посмеяние". "Но ведь переходите же вы в татарскую веру", - заметишь ему. Обыкновенный ответ на это: "Мы привыкли к татарам и разница у нас от татар небольшая, как по жизни, так и в языке.

Так рассуждают чуваши, находящиеся под влиянием татар и при таком настроении татаризация их и в больших размерах с течением времени вполне возможна и вероятна.

Не менее печальную картину представляют, на наш взгляд, те чувашские селения, жители которых остаются православными христианами, соблюдают обычаи православной веры, - но, по какому-то недоразумению, причислены к разряду крещеных татар, считаются крещеными татарами. Священники и учителя посылаются в эти селения обыкновенно из крещеных татар. Эти чуваши-татары проживают в следующих селениях Цивильского уезда: в Старом Тябердин, Большом Тябердине, Молькееве, Кур-башах, Хозссонове, и в Тетюшском уезде в селениях: Баймурзине и Кущелге. В старинных церковных метрических книгах все они значатся чувашами. Так как они одинаково владеют чувашским и татарским языком, то вследствие недостатка в прежнее время деятелей из чуваш к ним посылали крещенотатарских священиков и учителей, которые и причислили их, с появлением новых приходов, к крещеным татарам. В виду того, что крещеные татары стоят ближе к татарам-магометанам и отпадение их в магометанство более вероятно, чем чуваш или других мелких народностей, то безусловно причислением означенных чуваш к татарам допущена крупная ошибка. В этом обстоятельстве выразилось не противодействие татаризации инородцев, а содействие ей. В настоящее время уже спорным является вопрос о том, что жители означенных селений: чуваши или татары, хотя многочисленные факты и давние свидетельствуют о том, что это -чуваши, подвергшиеся влиянию татар. В целях противодействия опасной татаризации, а затем и обращению в ислам, их необходимо, пока не поздно, возвратить к их прежней национальности, отличительные черты которой и язык они вполне сохранили до последнего времени. Для выяснения этого вопроса нами собран богатый материал, который мы и используем в свое время. Все исторические, лингвистические и этнографические данные говорят за то, что жители означенных селений никак не татары, а чуваши.

Не в меньшей степени, если не в большей степени чем чуваши подвержены влиянию татар черемисы Казанской губернии: восточной части Царевококшайского уезда, Казанского и Мамадышского уездов, черемисы Бирского и Мензелинского уездов Уфимской губернии и части Малмыжского уезда Вятской губернии. Черемисы означенных местностей очень близки с татарами и перенимают от них, вместе с языком, татарские обычаи и нравы. Многие черемисы носят татарские имена, стараются быть похожими на татар и по костюму, и считают для себя за величайшую честь, если их трудно отличить от татар. Речь черемисина этих местностей разнообразится татарскими словами, пословицами и прибаутками. В некоторых черемисских селениях Бирского уезда, напр., в д. Черлак, Сахаяз, Торгем-дур и др. все мужчины поголовно носят тюбятеи. У них установился даже обычай, в силу которого во время свадьбы, тесть, в знак уважения, дарит своему зятю парчовую тюбятейку. В таком же положении находится деревня Шарабаш Казанского уезда, где черемисы совершенно отатарились и в значительной части исповедуют магометанскую религию. В других местах Казанской губернии, хотя дело отатаривания черемис так далеко не зашло, но все же нужно сказать, что черемисы вышеупомянутых уездов значительно утратили свои национальные черты, и настолько освоились с татарскими обычаями, нравами и языком, что иногда совершенно невозможно бывает отличить их от татар. Представленные сами себе, при отсутствии достаточных мер противодействия влиянию татар, с течением времени они все поголовно могут отатариться и принять магометанство; отдельные случаи такого явления уже не представляют редкости.

Но едва ли не в самом печальном положении среди других инородцев в религиозном отношении находятся вотяки; в особенности вотяки некоторых местностей Мамадышского уезда. Эта народность, ослабившая свои физические и духовные силы непомерным употреблением национального напитка "кумыжски", является наиболее податливой в отношении татарского влияния. Религиозное состояние вотяков Мамадышского уезда, в виду того,  что они со всех сторон окружены татарами, крайне печально. Многие из них склонны к исламу, почти все они говорят по-татарски. Вотяки же некоторых приходов окончательно и бесповоротно отатарились. Таковы, напр., жители деревень Старая Русь, Важетур Уряс Учинского прихода, некоторые из деревень Нырьинского прихода. Они все более или более утрачивают свои национальные черты - язык, костюм и все обычаи, и даже стыдятся и обижаются, когда их называют вотяками. Во всех отношениях они желают уподобиться татарам, включительно до усвоения магометанской религии.

Вотяки Вятской губернии, хотя и не подпали столь сильному влиянию татар магометан, как вотяки Мамадышского уезда Казанской губернии, но и их религиозное состояние оставляет желать много лучшего. В сущности они совершенно не просвещены христианской верой, хотя и считаются православными христианами. Причина этого - обширность приходов Вятской губернии, которые славятся своею доходностью, но не высотою религиозного просвещения, малочисленность храмов и рационально поставленных благоустроенных инородческих школ. Если вотяки Вятской губернии не отатариваются, то исключительно благодаря тому, что в большинстве живут отдельно от татар и многочисленнее их. Но за то их вполне можно признать религиозными невеждами, совершенно не просвещенными светом Христовой веры.

К числу недочетов в деле просвещения вотяков, равно как и черемис, относится то, что, за неимением кандидатов на священство из вотяков и черемис, нередко в вотские и черемисские приходы назначаются священники из крещеных татар. Совершая богослужение и говоря проповеди на татарском языке, эти деятели косвенно содействуют отатариванию инородцев, делая их родственными с татарами по языку и тем облегчая их взаимное обличив. Таким образом, вместо должного противодействия натиску татар магометан на инородцев происходит как раз обратное, полное содействие их намерениям и целям. Эти подобные недочеты незамедлительно должны быть для пользы дела устранены.

Как видно из краткого обозрения религиозного и бытового состояния инородцев Приволжского края, пропагандистская деятельность татар магометан идет вполне успешно и достигает  более чем удовлетворительных результатов. Если дело так будет продолжаться и дальше, то грозит, опасность полной татаризации, если не всех, то значительной части инородцев Приволжского края. И вместо разрозненных мелких народностей, в недалеком будущем мы увидим сплоченную фанатичную магометанскую массу. Ведь на таком положении, как приволжские инородцы, находились некогда киргизы и башкиры, а теперь они уже не отделяют себя от татар и дествуют с ними совместно и вполне единодушно. В настоящее время в Бирском уезде Уфимской губернии трудно различить татарина, башкирина и черемисина; все они выглядят татарами. На ту ступень, на которой находятся теперь киргизы, башкиры и части черемисы Бирского уезда, могут стать и другие инородцы, что поведет их уже к окончательной татаризации.

Насколько все это опасно для церкви и государства, - это для каждого непредубежденного человека вполне ясно и не подлежит сомнению. В случае принятия ислама инородцами, что находится в связи с их отатариванием Православная церковь лишится в лице их навсегда своих пасомых, а государство, при усвоенных ими магометанском фанатизме и отношении к иноверцам уже не встретит в них во всех отношениях вполне преданных сынов, какими они могут быть при других, более благоприятных, обстоятельствах, - при нормальной и усиленной постановки просветительного дела.

Поэтому, пока не поздно, теперь же необходимо положить преграды татарскому влиянию на инородцев. В этой борьбе в защиту слабых инородцев от поглощения их исламом и татаризмом должны принять участие церковь, государство и общество. Какие меры должны быть употреблены при этом - в рассмотрение этого мы сейчас не входим. Но во всяком случае только при усилении миссионерско-просветительных мер как по отношению к инородцам вообще, так в частности к татарам магометанам, возможно ослабление татаризма и освобождение от его влияния наших приволожских инородцев.